Как РПЦ помогает разведке вербовать агентуру в США

Во имя ФСБ, СВР и ГРУ. Весной этого года приходы нескольких православных церквей в США получили предупреждение от ФБР о том, российские спецслужбы ведут агентурную работу среди священников и прихожан. Копию этого документа нам предоставили источники в православной общине Америки.

В предупреждении ФБР привлекает внимание фотография симпатичного бородатого мужчины, который оказался сотрудником отдела внешних церковных связей Московского патриархата Дмитрием Петровским. Отдел внешних церковных связей (ОВЦС) — дипслужба патриарха, отвечающая за зарубежные контакты РПЦ. (Этот отдел регулярно попадал в скандалы — от обвинений в торговле водкой и табаком до сотрудничества с ФСБ).

ФБР заподозрило Дмитрия Петровского в том, что он является сотрудником разведки под прикрытием РПЦ и его задача — вербовать агентов среди священников и прихожан РПЦ и других православных церквей в Америке.

Согласно официальной биографии, Дмитрий Петровский, которому сейчас чуть за пятьдесят, выпускник МАИ, начал свою карьеру в отделе внешних церковных связей в 2001 году. Наши источники утверждают, что Петровский хорошо известен в православных кругах Америки с 90-х годов, когда он начал ездить в США.

С тех пор по долгу службы он много ездил по миру и посещал не только США, но и Китай, где он сопровождал российскую сборную на Олимпийских играх в Пекине в 2008 и в 2022 годах. Петровский также много писал и выступал на тему православия в Китае, Индонезии и в странах Азиатско-Тихоокеанского региона.

Он также увлекается боевыми искусствами, как бы ни странно это выглядело для сотрудника РПЦ. Это не единственная необычная черта в поведении Петровского: его аватар в WhatsApp, выглядит, мягко говоря, нетипично для сотрудника дипломатической службы патриарха, — это кот в бандане и с летучей мышью и надписью «военная разведка» на ошейнике.

В мае 2021 года Петровского остановили при въезде в США и обыскали. На компьютере, который при нем находился, оказались файлы, связанные с российской разведкой. Они включали досье на видных православных священников в США, содержащие подробные детали не только их жизни, но и биографии членов их семей. ФБР считает, что такая подробная информация необходима Петровскому для того, чтобы шантажировать этих людей в процессе вербовки.

Один файл выбивался из общего ряда найденных у Петровского документов, и его ФБР полностью процитировало в своем предупреждении. Обозначенный отметкой «конфиденциально», он описывает направления сотрудничества РПЦ с российскими спецслужбами — СВР, ГРУ и ФСБ.

Наши источники в патриархии считают, что этот документ был подготовлен весной 2009 года (это соответствует анализу метаданных ФБР, которое датирует его концом марта 2009 года). Этот год был для России периодом, полным надежд на позитивные изменения в политике страны, связанных с президентом Дмитрием Медведевым. Это был также год, когда патриархом был избран Кирилл, хорошо известный своими связями с российскими спецслужбами. Документы, обнаруженные у Петровского, показывают, что новый патриарх практически немедленно после избрания поручил своим сотрудникам определить направления сотрудничества между РПЦ и спецслужбами, включая разведку.

В перечне «зон взаимодействия» церкви со спецслужбами в документе упомянуты «сотрудничество в подготовке сотрудников (как РПЦ, так и СВР)». Отдельно указано: «возможно — привлечение к оперативной деятельности сотрудников РПЦ (исключительно с прямой санкции патриарха, характер таковой деятельности в рабочем порядке контролируется спецштатом РПЦ — для предупреждения и избежания негативных последствий для РПЦ».

В меморандуме также говорится, что ГРУ готово «развивать сотрудничество, но крайне постепенно, в условиях строгой конфиденциальности и отталкиваясь от реальной деятельности на местах».

С пункте о взаимодействии с ФСБ церковные чиновники отметили: «в рамках ОВЦС интерес представляет взаимодействие со Службой контрразведки (по всем региональным направлениям), в основном в плане экспертного взаимодействия, противодействия сектам, отработки паритетных действий иностранным структурам».

Пресс-служба ФБР отказалась комментировать документ, но отметила, что бюро «регулярно встречается и взаимодействует с представителями [православной] общины. . . чтобы заручиться сотрудничеством с общественностью в борьбе с преступной деятельностью» и призывает «представителей общественности, которые стали свидетелями угрожающей или подозрительной деятельности, сообщать об этом».

В ОВЦС на наш запрос ответили кратко: «Д.И.Петровский больше не является сотрудником Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата. (Уволен в июне 2023 года).» По нашей информации, увольнение произошло из-за скандала в США.

Русская Православная Церковь всегда была тесно связана с государством — будь то Российская Империя, Советский Союз или путинская Россия. Царь был главой Церкви; русское православие основано на представлении о том, что Москва — это «Третий Рим», а также на вере в российскую исключительность. Послание Церкви всегда было простым — служить царю и защищать Родину. Короче говоря, оно всегда было националистическим и империалистическим.

Как ни парадоксально это звучит, но в советский период этот подход не сильно изменился, несмотря на все гонения на Церковь. Когда Сталин обратился к Церкви во время Великой Отечественной, священники откликнулись на его призыв — они прекрасно понимали, что в условиях тотальной войны мечте о всемирном коммунистическом будущем пришлось уступить место имперским традициям царской России. Для солдат на фронте патриотизм звучал привлекательней, чем отвлеченные идеи о пролетарском братстве народов.

В поздние советские годы, несмотря на официальную атеистическую риторику, Церковь всегда держалась близко к государству. Дедушка одного из авторов статьи, в начале 1980-х годов высокопоставленный военный, гордился полученным приглашением на пасхальную службу в Елоховский собор в Москве, тогда главный храм страны, — это был признак элитного статуса.

КГБ внимательно следил за Церковью, но речь шла уже не просто о слежке, а о сотрудничестве. Частично причина заключалась в том, что КГБ и церковь разделяли параноидальную веру в то, что страна окружена многочисленными врагами и находится под постоянной угрозой с Запада. Именно поэтому РПЦ всегда с подозрением относилась к католической экспансии (отсчитывая ее с XIII века, времени одобренного Папой крестового похода на восток, который в православной церкви считают полномасштабным идеологическим вторжением).

Демократические перемены 1990-х годов затронули многие институты российского общества, за исключением двух — КГБ, который лишь расчленили на несколько частей, и Церкви. Все призывы демократических либеральных священников к реформе Русской Православной Церкви окончились ничем.

В Владимире Путине Церковь нашла своего сторонника и защитника. Уже в 2002 году ФСБ выслала пять католических священников из России под предлогом обвинений в шпионаже. Так ФСБ помогла защитить православную сферу влияния от западного прозелитизма. В ответ Церковь по всей форме благословила ФСБ: в декабре того же 2002 года на Лубянке, во дворе комплекса зданий ФСБ, вновь открылся Софийский собор Премудрости Божией. Патриарх Алексий II благословил открытие собора на церемонии, на которой присутствовал тогдашний руководитель ФСБ Николай Патрушев.

Путин никогда не играл в благотворительность — он ожидал, что Церковь будет способствовать стабильности его режима — в стране и за рубежом. Путин с самого начала хотел поставить под свой контроль русскую диаспору на Западе, и подчинение Русской Церкви Заграницей сделал своим личным проектом. Сформированная в 1920-х годах остатками Белой армии в изгнании, она стала известна как Белая Церковь (в то время как Церковь в СССР стала называться Красной Церковью). С 1951 года штаб-квартира Белой Церкви находится в Нью-Йорке, на углу Парк-авеню и 93-й улицы. В 2007 году Церковь эмиграции вошла в состав Московского Патриархата: задача была выполнена.

С тех пор Русская Церковь Заграницей поддерживает внешнюю политику Кремля и принимает активное участие в пропагандистских кампаниях Москвы. Например, «Бессмертный полк», спонсируемая Кремлем инициатива, пришла в Соединенные Штаты при поддержке церкви Св. Николая, штаб-квартиры Русская Православной Церкви в Нью-Йорке.

Когда началась война, Церковь увидела в ней возможность создать в стране полноценный фундаменталистский режим.

Священники получили полноценный допуск к армии в 2010 году, когда был введен институт военных священников или капелланов. Война вывела присутствие Церкви на новый уровень: призрак поражения смутил армию, и социальные сети заполонили иконы, молитвы о победе и призывы молиться за солдат на поле боя.

Даже самые профессиональные подразделения, такие как спецназ, не избежали увлечения религиозным мистицизмом, который отражает растущую потребность военных в духовном руководстве в непонятной войне.

Церковь полностью поддержала это, и с ее благословения русские батальоны стали носить имена русских святых — прежде всего воинов, таких как князь Александр Невский, канонизированный за победы над крестоносцами.

Церковь также выдвинула из своих рядов ярких священнослужителей, проповедующих тотальную войну, таких как Андрей Ткачев, священник украинского происхождения и телеведущий, уехавший из Украины в 2014 году, чтобы стать одним из самых агрессивных провоенных голосов в Церкви. С началом вторжения его видео на YouTube стали крайне популярны в армейской среде, включая подразделения спецназначения.

За пределами России, Русская Церковь Заграницей (РПЦЗ) четко следовала линии Москвы. Никакой заметной трещины в системе не появилась: зарубежная церковь в подавляющем большинстве остается лояльной Москве.

Архиепископ Монреальский и Канадский Гавриил (Чемодаков) открыто оправдал вторжение. «Россия была вынуждена предпринять шаги, чтобы обезопасить себя от неонацистов, которые обстреливали мирное население в Донбассе уже на протяжении 8 лет, и делают это по сей день», — заявил он в летом 2022 года.

В Лондоне епископ Ириней, глава Епархии Великобритании и Западной Европы и самый влиятельный епископ Зарубежной Церкви, опубликовал послание «О гонениях на христиан в Украине», имея в виду деятельность украинских властей, а не российской армии.

Эти два высокопоставленных священника не какие-то комиссары, присланные из Москвы, они родились и выросли на Западе.

Зарубежная Церковь не просто следует указаниям из Москвы. Эта позиция отражает настроение паствы: если в 2022 году приходы на Украине вышли из состава Московского патриархата, то в других странах храмы и прихожане предпочли остаться в составе Русской Православной Церкви. «Когда началась война, некоторые священники в России заняли антивоенную позицию и подверглись наказаниям как со стороны Церкви, так и со стороны государства. Но большинство священников, в том числе за рубежом, подавляли любое обсуждение войны из-за страха потерять свою паству, которая в целом поддерживала войну», — рассказали нам в церковной общине Нью-Йорка. Причины идеологические: многие потомки первой и второй волн русской эмиграции до сих пор ностальгируют о славном имперском прошлом. Эта часть русской диаспоры естественным образом склонна к мышлению XIX века, которое разделяет и Путин. «Для них Украина никогда не была настоящей страной», — добавил наш собеседник.

С самого начала вторжения Церковь полностью поддержала боевые действия российской армии на Украине. Кажется, что вернулся старый имперский лозунг «За Царя и Отечество», какая бы империалистическая война под ним не продавалась — Церковь ее все равно поддержит.

Но на этот раз речь идет не о царях, а о Путине — и Русская Церковь связала свое будущее с выживанием путинского режима. Это может выглядеть как отчаянный шаг, навязанный Путиным и его спецслужбами — шансы Путина выжить в войне, не говоря уже о том, чтобы выиграть ее, выглядят не слишком большими.

В действительности Церковь и ее паства поддерживают войну, и игра Русской Церкви далеко не безнадежна.

Внутри страны церковь оказалась более востребованной, поскольку она обеспечивает дело, за которое стоит умереть, и у нее это получается намного лучше, чем у штатных кремлевских пропагандистов.

На международном уровне Русская Церковь в последние годы оказалась на подъеме — после десятилетий застоя и упадка. Строятся новые церкви, прежде всего в США; в приходы приходят новые люди, привлеченные пропагандой «традиционных ценностей».